Код Бытия - Страница 136

136

– Вот как?

– Да, он искал так называемые эмбриональные стволовые клетки.

– А это что такое? – спросил Ласситер.

– Существует понятие дифференциации клеток. Исследовать этот процесс на безъядерных клетках нельзя, так как в одноклеточных организмах дифференциации не происходит. Она происходит в клетках, содержащих ядро.

Помявшись, Ласситер сказал:

– Держитесь покрепче за стул, доктор. Я вас ошарашу. Скажите, ради Бога, что это за штука такая «дифференциация»? Я не совсем понимаю. – И, помолчав немного, добавил: – А если по правде, то просто не имею никакого представления.

– Ах да! Дифференциация, – с жизнерадостной улыбкой произнес Торгофф. – Я сейчас объясню. – Глубоко вздохнув, он начал: – Вам известно, наверное, что все мы начинаемся с оплодотворенного яйца, именуемого зиготой и представляющего единственную клетку. Внутри этой клетки содержится набор хромосом, являющихся по существу пучком ДНК. Эта самая ДНК, с анализом которой вы так хорошо знакомы, содержит специфическую информацию в виде генов. Если вас это интересует, могу сообщить: каждый вид имеет определенное, только ему свойственное число хромосом. Собаки, например, семьдесят восемь. Рыбы – девяносто две. А мы с вами – по сорок шесть. Половину от мамы, половину от папы. Половину от яйца, половину от сперматозоида. Теперь представляете общую картину?

Ласситер кивнул, и профессор продолжил:

– Все наши гены – а их сотни тысяч – распределены в двадцати трех парах хромосом. Один ген отвечает за цвет глаз, другой за группу крови и так далее. В действительности все не так просто… но суть вы, видимо, уловили. И вся эта толпа содержится в единственной оплодотворенной клетке. И вот эта одинокая клетка начинает делиться. – Торгофф сложил ладони, затем снова развел их. – Появляются две клетки, затем – четыре и так далее. Каждая из этих клеток, так называемых стволовых эмбриональных (вот мы до них и добрались), содержит первоначальный генетический материал в полном наборе, и эта компания решает, кем стать: вами, мною или крошкой Руфь. Довольно скоро, впрочем, когда эмбрион состоит из восьми или шестнадцати клеток, последние дифференцируются, то есть каким-то образом начинают играть специфические роли. Одни становятся клетками мозга, другие предпочитают создавать печень, третьи – нервные клетки и так далее. Несмотря на то что каждая клетка содержит идентичную ДНК, они активизируют различные гены, а те производят энзимы, которые, в свою очередь, определяют, какого рода клеткой они станут.

Возникает забавная картина: поскольку каждая клетка содержит идентичную генетическую информацию, можно подумать, что все они обладают одинаковыми генетическими возможностями. Кто так подумает, серьезно ошибется. На раннем этапе эмбриональные клетки действительно способны формировать организм в целом – человека, кошку, жирафа – из единственной, отдельно взятой недифференцированной клетки. Но нервная клетка способна образовывать только нервную клетку. Как это получается?

– Надеюсь, вы не ждете от меня ответа? – шутливо поинтересовался Ласситер.

– Не жду. Но именно на этот вопрос искал ответ Барези. Он изучал процесс дифференциации и механизмы, им управляющие, поэтому так далеко ушел вперед от своих коллег. – Торгофф вздохнул, огляделся по сторонам и спросил: – А почему бы нам не выпить кофе?

– Замечательная идея, – сказал Ласситер.

– Здесь на углу есть отличная забегаловка. – Торгофф покосился на кубик Рубика, взял его в руки и, сделав три точных поворота, вернул на стол.

Ласситер увидел, что каждый цвет занял свое место. Торгофф подошел к стоящей в углу вешалке, обмотал шею шарфом, надел изрядно потрепанное полупальто, натянул на голову бейсбольную шапочку и бросил:

– Двинулись.

На улице было морозно, и они шагали по глубокой, протоптанной в снегу тропке.

Кафе оказалось узким помещением с длинным запотевшим окном и итальянским флагом на противоположной кирпичной стене. В воздухе витал аромат свежесмолотых кофейных зерен. Торгофф и Ласситер заняли столик у окна и заказали кофе с молоком. Неподалеку за тремя разными столиками сидели три молодых человека, читающих книги. Ласситеру показалось, что все они чем-то напоминают Раскольникова.

– Итак, – продолжил Торгофф, – имеется ДНК, и эта самая ДНК совершенно идентична в каждой клетке нашего организма. Это означает, что по капле семени или крови, обрывку волоса или кусочку кожи мы можем идентифицировать личность. Любая клетка человека содержит ДНК, характерную только для данной особи и отличную от всех остальных.

Подали кофе, и Ласситер с изумлением заметил, что Торгофф положил в свою чашку четыре ложки сахара.

– Если объяснять упрощенно, ДНК в дифференцированной клетке говорит генам, что данная клетка станет волосами и может не беспокоиться о цвете глаз, группе крови и так далее. Представьте ДНК в виде фортепиано с сотней тысяч клавишей, каждая из которых несет в себе какую-то генетическую черту. Так вот, в дифференцированной клетке почти все клавиши прикрыты или, если хотите, отключены. Но часть их продолжает работать. Если взять волосы, например, то мы имеем такие наследственные характеристики, как пигментацию, курчавость, густоту и так далее. Но все эти качества так или иначе связаны с волосами. Остальное отключено. И если оно отключено, то отключено навсегда.

– Навсегда?

– Совершенно верно. Как только ДНК активизирует специфический ген, обратный путь для нее заказан. Нервная клетка остается нервной и не может стать кровяным тельцем или клеткой мозга.

136