Код Бытия - Страница 20

Кэти. В темноте. Спящая. До нее доносится какой-то звук. Она не знает, что происходит. Кинжал опускается, а ее руки вздымаются в рефлекторной защите…

Джо миновал пост медсестры, но его, кажется, никто не заметил. Он не представлял, что сделает, дойдя до ожоговой палаты. Может, просто посмотрит на этого типа?

Ну вот, наконец он на месте. Н-да, смотреть здесь особенно не на что. Джон Доу был виден через большое прямоугольное окно (поскольку других пациентов не было, Ласситер решил, что это и есть Джон Доу). От неподвижного тела отходили всевозможные трубки, а не скрытые под бинтами участки кожи густо покрывала белая мазь. Ласситер однажды сильно обжег руку, и название белой дряни неожиданно всплыло в его памяти: сильваден.

Насколько понял Джо Ласситер, парня никто не видел до того, как его лицо обгорело, поэтому сейчас он настоящий Джон Доу. Никакого имени или описания внешности. Последнее просто невыносимо. Кто он? Почему это сделал? Что думает о своем преступлении?

А может быть, он еще без сознания? Из коридора Ласситер не видел его лица. А если парень уже очнулся? Тогда он, возможно, сумеет ответить на пару вопросов. Простых вопросов. Ласситер потянулся к дверной ручке. Из-за ширмы сразу выглянул человек в одежде хирурга и, издав возмущенный вопль, выбежал в коридор.

Когда доктор сорвал маску с лица, Ласситер увидел, что у него крошечные голубые глаза и прикус, как у бурундука.

– Разве я не ясно выразился, ребята? Это стерильное помещение!

Ласситер ничего не ответил, но не отступил. Его взгляд был таким отрешенным, что бурундук, прежде чем продолжить, немного смутился.

– Никому не дозволяется входить в эту палату.

Врач явно принимал его за полицейского, и Ласситер не видел причины разубеждать его.

– Мистер Доу подозревается в двойном убийстве, – сказал он. – Я хотел бы побеседовать с ним, как только это станет возможным.

– В данный момент, – снисходительно произнес бурундук, – мой пациент находится под воздействием транквилизаторов и чрезвычайно уязвим для инфекции. Я дам вам знать, когда он немного оправится.

– Благодарю за сотрудничество, – кивнул Ласситер.

– В любом случае некоторое время он не сможет ничего сказать.

– Почему?

Бурундук ухмыльнулся и ткнул себя пальцем в горло:

– Я же говорил вам, ребята. Трубка в трахее.

– И что это означает?

– Это означает, что он не может говорить.

Ласситер посмотрел через стекло на Джона Доу, затем перевел взгляд на врача.

– И как долго?

Бурундук пожал плечами и с нажимом ответил:

– Послушайте, детектив, вам остается лишь терпеливо ждать. У него останутся шрамы на левой стороне лица, на шее и на груди… но он выкарабкается. А сейчас он никуда не убежит. Я буду вас информировать о его состоянии.

– Благодарю вас, – сказал Ласситер и удалился.

В тот же день, вечером, сделав по меньшей мере сорок телефонных звонков, Ласситер сидел на диване и пялился в телевизор. Половина из тех, кому он звонил, уже знали о несчастье и теперь требовали подробностей. Через некоторое время, повторив несколько раз одно и то же, Джо почувствовал, что отрешился от реальности. Его голос звучал нейтрально, как у ведущего теленовостей, сообщающего о плохом урожае в Айдахо.

Вторая половина звонков – в тех случаях, когда собеседники ничего не знали, – была гораздо хуже. Сообщение казалось им ударом грома с ясного неба в тихий погожий день. Люди бурно реагировали, и их эмоции снова выбивали Джо из колеи.

Сейчас он сидел у телевизора, переключая каналы, но смотреть ничего не мог. Ласситера не покидала тревога, ему казалось, что он забыл сделать нечто важное. Налив пива, он поднялся по винтовой лестнице на террасу третьего этажа. Дом стоял на холме, и Ласситер оказался на уровне верхушек деревьев. Облокотившись о перила, он взглянул сквозь черные ветви в бледное, затянутое дымкой небо. Звезд видно не было.

Зазвонил телефон. Джо решил не отвечать, но передумал:

– Алло.

Трубка взорвалась голосом Риордана:

– Алло? И это все, что ты можешь сказать? Да чтоб ты сдох!

Ласситер бросил удивленный взгляд на телефон:

– Простите?

– Какого хрена вам потребовалось в ожоговой палате?

– И из-за этого весь шум?

– Он пытался убить себя. Доктора говорят, что парень так накачан наркотиками, что не может сосчитать до единицы. Тем не менее он вытащил трубку из трахеи. Когда они вбежали, трубка была зажата в его руке. Им силой пришлось разгибать ему пальцы.

Ласситера охватил леденящий ужас, в груди образовался противный липкий комок, мешающий дыханию. Он не хотел, чтобы Джон Доу умер. У Ласситера имелось множество вопросов, ответы на которые знал только Джон Доу. Кроме того, Джону Доу предстояло заплатить за содеянное. Он являлся той точкой, в которой сосредоточивались все мстительные замыслы Ласситера.

– Как он сейчас? Он не…

– Да, да, он выкарабкается. Устроить короткое замыкание в мозгу он не успел. Но давайте-ка лучше потолкуем о вас! Что вы задумали? Для вашего сведения, у меня теперь новый партнер – типичный мелкий чиновник по складу ума и характера. И сейчас он предположил, что Джон Доу вовсе не собирался себя убивать. Парень был накачан лекарствами и без постороннего вмешательства прикончить себя не мог.

– Что? Разве кто-нибудь…

Риордан не дал ему закончить:

– И в этот момент доктор Хузи лопочет что-то о «другом детективе», которого он видел у ожоговой палаты. Юный чиновник его тут же спрашивает: «Что это за другой детектив?» Из описания врача получается, что это не наш парень. По словесному портрету выходит, что это – вы.