Код Бытия - Страница 132

132

Стенограмма датировалась 27 апреля 1988 года, временем, когда Каллиста популяризировала триллер под названием «Красная роза». Интервью брала журналистка Валери Фаин, делавшая все, чтобы не ограничиваться простой рекламой очередной ленты Каллисты.

ВФ: Итак, «Оскар» за «Потерянный горизонт» у вас в кармане. Новый фильм причислен к хитам, и вы стали птицей высокого полета. Как вы себя чувствуете в таком положении?

КБ: Как? Не знаю. (Смеется.) Высокого полета? Это, по-моему, то же, что схватить простуду с высокой температурой.

ВФ: Вы кажетесь такой спокойной, но не уверена, что это точное слово. Лучше сказать, цельной. Вы очень тщательно подходите к выбору ролей, отвергая множество выгодных предложений. Создается впечатление, что вы обладаете иммунитетом к блеску славы.

КБ: Я бы этого не сказала.

ВФ: А я бы сказала. Вы, похоже, отличаетесь потрясающей уравновешенностью. И мне очень интересно узнать, приходилось ли вам когда-нибудь совершать по-настоящему глупый поступок?

КБ: (Смеется.) Конечно, приходилось. Боже… уравновешенная. Как это скучно!

ВФ: Ну хорошо, «уравновешенная» со скидкой на то, что вы – объект всеобщего поклонения. Я хочу сказать, что вот вы сидите здесь как Каллиста Бейтс, но в то же время для зрителей вы еще и «соседская девчонка»!

КБ: (Смеется.) Куда вы гнете? Кем вы хотите меня представить?

ВФ: Расскажите нам о себе. Какая Каллиста Бейтс подлинная?

КБ: Ни за что. Мне хочется быть таинственной.

ВФ: Но почему? Мне известны основные правила, и я не спрашиваю вас о детстве, родственниках или чем-либо подобном. Почему вы избегаете людей? Вы – яркая умная женщина, много читаете, круг ваших интересов очень широк. Почему бы вашим зрителям не узнать об этом?

КБ: Но я не хочу, чтобы они знали, какая я.

ВФ: Почему?

КБ: (Со вздохом.) Боюсь, я не смогу объяснить. Вы знаете, как это бывает, когда на улице появляется телевизионная камера или спортивный комментатор берет интервью после игры? На заднем плане всегда начинают маячить люди, которые вытягивают шеи, подпрыгивают и машут руками, лишь бы оказаться в объективе.

ВФ: (Размахивает рукой.) Что-то вроде этого? «Привет, мам!» «Хэлло, детка!»

КБ: Именно. И если их покажут где-нибудь в новостях, они впадают в экстаз. Для них это очень важно. Это как бы переносит их в иной мир – мир телевидения, который представляется им более реальным, чем наша обычная Вселенная.

ВФ: Вы знаете, такое происходит и со мной. Конечно, я не призываю всех и каждого смотреть на меня. На меня и так смотрит вся Вселенная. (Смеется.) Но мои друзья все время требуют, чтобы я смотрела на них. «Эй, Вэл, если будешь смотреть по ящику игру „Лейкерс“ сегодня, обрати внимание на шестой ряд над скамейкой запасных и правее от нее. Там буду я!»

КБ: Точно! Даже если ваша подруга видит вас, а вы ее каждый день, она хочет, чтобы вы узрели ее по телевизору. (Смеется.) Так или иначе, это лишь одна из возможных реакций на камеру. Но имеются и другие. Существуют люди, которые не желают появляться в телевизоре или сниматься в фильмах, полагая, что это делает их менее реальными. Вам, несомненно, знаком избитый пример с дикарями, которые не желают фотографироваться из опасения, что камера похитит их души?

ВФ: Конечно, известен. Однако… постойте-ка! Мы должны говорить о вас, а не обо мне.

КБ: (Смеется.) Я и подхожу к себе. Дело в том, что мне одновременно присущи черты как первых, так и вторых. Снимаясь в кино, я подпрыгиваю перед камерой как сумасшедшая и хочу, чтобы меня увидел весь мир. Но когда речь заходит о моей личной жизни – нет. В данном случае я похожа на дикаря с Борнео. Я не хочу говорить о своей жизни, потому что после этого я скверно себя чувствую. Мне кажется, будто я потеряла часть души.

ВФ: Перестаньте. Это немного претенциозно. Мне не надо ни кусочка вашей души. Просто рассказ. Что-то вроде «Каллиста как личность», а не «Каллиста как звезда».

КБ: (Вздыхает.) Вы не понимаете, потому что именно вы задаете вопросы.

ВФ: Что ж, это справедливо. Задайте мне вопрос о чем угодно. Вперед!

КБ: О’кей. (Откашливается.) Скажите, как часто вы мастурбируете?

ВФ: (Взвизгивает и хохочет.) Это нечестно! Я же вас ни о чем подобном не спрашивала!

КБ: А кое-кто может и спросить.

ВФ: В таком случае вы можете отказаться отвечать. Разве не так?

КБ: Да, но люди получат право обвинить меня в скрытности или заявят, что я веду себя не по правилам. Послушайте, я вовсе не хочу показаться трудной собеседницей. Было время, когда я все время рассказывала о себе.

ВФ: По-моему, вы преувеличиваете.

КБ: Допустим. Тем не менее все, что я говорила, пугало меня.

ВФ: Объясните, пожалуйста.

КБ: Предположим, вы беседуете с человеком. Он знает о вас почти все – или считает, что знает, – но на самом деле эти знания поверхностны. Через некоторое время вы просто перестаете касаться многих сторон своей жизни, потому что, если вы о них расскажете, они перестанут вам принадлежать. Они словно исчезают… Нет, я не могу точно объяснить.

ВФ: Но это же расплата за славу. Если вы хотите, чтобы люди отдавали свои пять баксов, пытаясь увидеть вас, то разве вы им ничего не должны взамен?

КБ: Полагаю, не должна. Они платят за просмотр фильма, а не за то, чтобы узнать, кто мне больше всех нравится среди игроков «Лейкерс» или как я выглядела в пять лет.

ВФ: Итак, вы не хотите ответить?

КБ: Вы лишены чувства жалости!

ВФ: Ну пожааалуйста! Всего один пример. Пример глупости.

КБ: (Со вздохом.) Ну хорошо. Отвечаю только потому, что это поможет кому-то не повторять мои ошибки… Впрочем, никому это не поможет. Кого я обманываю?

132